Проект ВЫБИРАЯ МАРШРУТ / DEFINING THE ROUTE



37. Human Сondition
/ Удел человеческий 2010



Майбридж

Эдвард Майбридж (1830–1904) — британский фотограф и изобретатель фототехники.
Наряду с Этьен-Жюлем Мареем и Оттомаром Аншютцем считается родоначальником и наиболее значительным представителем хронофотографии. Им были созданы серийные фотографии штудий движения человека и животных.
Хронофотография (или фотохронография) — фотодокументация движений и процессов. (Wikipedia)


Обратный отсчет времени (Countdown)

Фриц Ланг изобрел обратный отсчет в своем немом фильме 1929 года «Женщина на Луне» (Die Frau im Mond). «Когда я снимал взлет ракеты, я сказал: “Если я считаю один, два, три, четыре, десять, пятьдесят, сто, то публика не знает, когда же это случится. Но если я считаю в обратном порядке: десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, НОЛЬ! — тогда они понимают”. Так объяснил Фриц Ланг (1890–1976) обратный отсчет ракеты, летящей на Луну в его фильме, и добавил: «Это еще одно из моих чертовых вдохновений».

Фактически «Женщина на Луне» — гораздо больше, чем утопия. За 40 лет до первого полета человека в космос Ланг нанял в качестве научного консультанта одного из «отцов путешествий в космос» Германа Оберта (1894–1989), который позднее внес серьезный вклад в разработки ракет в военном научно-исследовательском центре Панемюнде. Его исследования стали основанием для запрета национал-социалистами фильма «Женщина на Луне»: ракета, на которой бедный профессор со своей измученной от ревности командой — да еще и с женщиной — собирается на Луну, слишком напоминала прототип ракеты V-2, сделанный в Панемюнде.
(http://www.wissenschaft-online.de/artikel/636420)


Производство субъективности

1. «То, что таким образом вышло на свет, не было ни видом диахронии, ни видом синхронии, но скорее точкой, в которой человеческий субъект производился в разрыве этой оппозиции». (Agamben, Warburg and the Nameless Science, p. 102)

2. Кто я? Ответ на этот вопрос зависит в большей степени от того, где я себя нахожу: местоположение моего существования в настоящий момент; и в ситуации, в которой я осознал мое нахождение в мире. И в том, и в другом смысле нахождение себя предполагает осознание не только себя, но и места. Тем не менее в координате (пространство и время) самораспознавания, я и место глубоко и неразрывно переплетены друг с другом. Я измеряю и распределяю себя в той степени, в какой я привязан или отчужден от места моего действия: это моя норма, а это другое; здесь я принадлежу, а здесь – нет; с кем, с чем и где я себя отождествляю? Само по себе место не производит субъективность, для него не существует внешнего или внутреннего отсутствия самосознания. Субъективность без отношения к месту невообразима, независимо от того, отношение это комфорта или конфликта. Поэтому я обозначаю свое местонахождение как местонахождение моей мобильности и неподвижности, моих перемещений и статики. Каждая карта представляет собой план сердца, души, эмоций и осознанности бытия, поскольку она ориентирует нас в пространстве, помещает нас во времени и направляет нас в или вовне пространства нашей принадлежности, демонстрируя наше стремление к всеохватности, показывая наш страх отчуждения или изгнания. Можно сказать, что субъективность возникает в результате встречи осознанности и мира, даже в том случае, если ни один из них не может быть правильно определен без или до субъективности. (Ник Барон). (Пер. с англ. Наталии Блохиной)


Психобиография

1. Психобиография (от греч. psyche — душа и греч. biographia — жизнеописание, история жизни; жизнь) — метод психологического анализа биографий и личностей конкретных исторических лиц и соответствующий ему жанр жизнеописаний, уделяющий особое внимание психическим факторам жизни и творчества людей. Данный метод в основном сложился в конце XIX — начале XX веков. В значительной своей части он развивается и реализуется в форме патографий. Особую роль в становлении психобиографии сыграли патографические исследования Мёбиуса (опубликовавшего работы о жизнедеятельности И. Гете, Ж.-Ж. Руссо, А. Шопенгауэра, Р. Шумана и др.) и Зигмунда Фрейда (осуществившего изучение жизни и деятельности Леонардо да Винчи, В. Вильсона, Ф. Достоевского и др.). В ХХ столетии психобиография эволюционирует преимущественно в связи с психоаналитическими идеями и ориентациями. Одной из доминирующих новейших форм психобиографии являются разнообразные психоисторические изыскания, восходящие к творчеству Э. Эриксона, осуществившего исследования жизни и личности Франциска Ассизского, М. Ганди, М. Горького, М. Лютера и др. Как жанр жизнеописаний психобиография пользуется возрастающей популярностью.
(Психологический словарь. http://psychology.net.ru/dictionaries/psy.html?word=736)

2. Психобиография была изобретена Зигмундом Фрейдом при исследовании психологической детерминанты художественного творчества Леонардо да Винчи. Идея основателя психоанализа получила дальнейшее развитие, и до 1960 года было опубликовано около 300 психобиографий. С 1930-х годов на психоанализ также начинает оказывать большое влияние «психология личности», называвшаяся в США персонологией. Ее крупнейшие представители Гордон У. Олпорт и Генри Мюррей также работали с жизнеописаниями. Однако главной методологической проблемой классической психобиографии и развития номотетических подходов к исследованию личности является отсутствие исследований в период 1950 – 1980-х годов. «Нарративный поворот» в психологии вновь сделал анализ истории жизни актуальным и популярным; и в 1990-е заговорили о «ренессансе психобиографии».
Новые тенденции соединяют психоаналитику и персонологию, а также используют возможности нарратива. Современная психобиография постоянно расширяет поле своей деятельности: не только художники, но ученые, политические деятели и исторические личности также анализируются с помощью более точной методологии. Кроме того, что психобиография является качественным методом исследования, она может быть полезна в изучении психологии творчества и личности. Таким образом она может быть использована как инструмент обучения студентов и подготовки их к практической работе как психотерапевтов или консультантов. С использованием психобиографии знание о человеческой деятельности и наше самосознание возросли, поскольку теперь они могут быть увидены как практическая реализация герменевтического диалога, ведущего к пониманию человеческого разума.
Zolt?n K?v?ry (Institute of Psychology, University of Szeged).
Psychobiography as a Method. The Revival of Studying Lives: New Perspectives in Personality and Creativity Research.

3. Можно представить, что опыт нашей жизни, переживаемый во времени, хранится в нашей памяти в виде собрания отдельных дискретных моментов. Их одновременность можно представить как фотографии, приколотые к информационной доске. При этом каждой фотографии соответствует окрашенный маркер. Окраска маркера соответствует шкале удовольствия/неудовольствия. Если максимальное удовольствие обозначить 100-процентной маджентой, то шкала от этой точки постепенно бледнеет, пока не станет абсолютно белой. Затем появляется черный цвет. Сначала один процент, потом больше и, наконец, 100-процентное неудовольствие. Примерно с такой шкалой работают нейрологи, исследующие функционирование человеческого мозга. Удовольствие и неудовольствие они связывают с выделением допамина, вызывающего ощущение удовольствия. Этот нейромедиатор продуцируется в среднем мозге — это очень глубокий, древний центр, — а потом распределяется по многим областям мозга. Допаминергическая система наделяет объекты ощущением субъективной ценности. Доска с фотографиями и маркерами — это эмоциональная карта нашей жизни и нашего опыта, которая позволяет нам ориентироваться в нарративном пространстве нашей жизни. Окраска маркера соответствует количеству выделенного в свое время допамина. Можно предположить, что любой новый объект получает эмоциональную окраску путем сравнения с эмоциональной картой опыта. Если регистрируется сходство объекта с фотографией на доске, то на него проецируется ее эмоциональная окраска. Возможны сходства с несколькими фотографиями. Можно сказать, что количество фотографий на доске увеличивается с возрастом, однако процент интенсивно окрашенных фотографий зависит скорее от интенсивности личной биографии и индивидуальной эмоциональности восприятия. Но сейчас важно то, что принятие решения, выбор маршрута, предпочтение одного действия другому определяется мозгом при сравнении интенсивности данных из центра рационального анализа и центра эмоциональной оценки.

Сегодня ситуацию видят так: есть нейронная сеть, отвечающая за эмоциональную оценку ситуации, а есть сеть, связанная с рациональной оценкой. Решение зависит от соотношения их активности. Одновременно происходит активация рациональных и эмоциональных зон, и если последние активируются больше, решение будет принято эмоционально.

Человеку кажется, что он сознательно принял решение, но есть исследования, показавшие, что это решение можно предсказать по активности мозга за восемь секунд до осознания решения. Сначала мозг принимает решение, потом возникает иллюзия его сознательного принятия. Ощущение цельной личности, которая держит ситуацию под контролем, иллюзорно -- это и есть те фольклорные идеи в психологии, которые нейробиология подвергает сомнению.

Мы экспериментально показываем, что ваш сознательный контроль не влияет на результат решения, а мы заранее можем предсказать ваше поведение. Когда мы объясняем свое поведение сознательным решением, то просто прикрываем свое незнание миллиона его неосознаваемых причин — от нашего гормонального уровня до рекламы, которую видели утром в журнале. Более полувека назад Джеймс Олдс вживил электрод в центр удовольствия крысам и позволил им самим себя стимулировать электричеством. И оказалось: крысе не нужна еда, не нужно питье — она будет напрямую стимулировать свои нейроны, пока не умрет от истощения. Понимаете, мы что-то делаем и принимаем решения не потому, что нам нужно что-то ценное во внешнем мире, а потому, что это активирует определенные нейроны в нашем мозге. И ценность любого объекта и любого поведения закодирована там. Мы принимаем решения и действуем ради того, чтобы стимулировать эти нейроны. Наш мозг ищет то, что его больше стимулирует. Нейроэкономика изучает, как мозг определяет, что имеет более высокую ценность. (См. «Кто боится нейроэкономики», интервью с Василием Ключаревым. http://rusrep.ru/article/2013/05/15/neiro)


Различие и повторение

Различия между товарными знаками становятся необходимыми в серийной продукции, и этим она отличается от массовой продукции. Действительно, различие — в нашей политэкономии товарных знаков — это как раз то, что мы потребляем. Эта логика различия и повторения стала «второй природой» нашего времени, хотя еще 35 лет назад это не было очевидно. И все же именно эта логика структурировала минимализм и поп-арт. В минимализме она проявляется в напряжении между различными специфическими объектами и повторяющимся серийным порядком, а в поп-арте — в производстве разных имиджей в процессе повторяемых процедур (например, в шелкографии). Эта серийная структура включает минимализм и поп-арт — как никакое другое искусство до этого — в систему нашего мира с ее серийностью объектов, образов, людей. (Hal Foster, The Return of the Real: The Avant-Garde at the End of the Century, p. 66)


Утрата реальности

1. В позднекапиталистическом потребительском обществе «реальная социальная жизнь» так или иначе приобретает черты инсценированной подделки, в которой соседи из нашей «реальной» жизни ведут себя подобно актерам и статистам... (Славой Жижек)
2. Главным свойством реальности становится вызываемое ей подозрение в ее абсолютной фиктивности. Здесь можно усмотреть влияние цифровой среды, которая проникает в наше пространство из виртуальности зазеркалья. Все предметы обихода — одежда, автомобили, дома, улицы, города, интерьеры, тексты, образы — врываются в наш мир из цифрового небытия. Мир превращается в коллаж вырванных из цифрового контекста метафор нематериальных конфигураций. Мы практически живем в материализованном виртуальном мире, в котором наши органы чувств, модусы восприятия и анализа реальности неадекватны. Как под водой мы не можем оценить размеров и расстояний и перестаем доверять нашим органам чувств. Мы должны ставить элементарные опыты, которые позволят нам перенастроить приборы нашего тела и анализа ощущений для приведения их в соответствие с новой средой. 


Эктор

Экторно-сетевая теория (ANT), также известная как теория, или социология, перевода, возникла в середине 1980-х и связана в первую очередь с работами Бруно Латура, Мишеля Каллона и Джона Ло. ANT — концептуальная основа изучения коллективных социотехнических процессов, чьи представители уделили особое внимание науке и технологической деятельности. Унаследовав от Общества научно-технологических исследований (STS) интерес к растущей роли научного знания и инновационных моделей, продолжая их героические попытки, ANT утверждает, что наука фундаментально не отличается от других видов социальной деятельности. ANT не отдает предпочтений ни естественным (реализм), ни культурным (социальный конструктивизм) видам научной продукции, утверждая вместо этого, что наука является процессом гетерогенной инженерии, в которой социальное, техническое, концептуальное и текстуальное соединяются (или сопоставляются) и трансформируются (или преобразуются). Как и другие антиэссенциалистские движения, ANT не делает различий между наукой (знанием) и технологией (артефактом). Кроме того, сторонники ANT не разделяют общество и природу, истину и ложь, учреждения и строения, контекст и содержание, человеческое и нечеловеческое, микроуровень и макроуровень и даже знание и силу. Природа и общество, субъективность и структура, факт и вымысел — все это результат коллективной деятельности. ANT движется к относительной материальности, материальному ответвлению семиотики, которое предполагает, что все сущее приобретает значимость в отношении друг друга.
Обратимся подробнее к категории «нечеловеческое» (механизмы, животные, тексты и их гибриды). Сеть ANT задумана как смешение разнордных элементов, текстуальных, концептуальных, соцальных и технических экторов. Волевой эктор для ANT, называемый «актант», — любой представитель, коллективный или индивидуальный, который может быть связан или не связан с другими представителями. Актанты входят в сеть объединений, которая в свою очередь их определяет, называет, дает им содержание, деятельность, намерения и субъективность. Иными словами, актанты обоснованно считаются неопределяемыми, не имеющими априорной субстанции или сущности, и только через связывающую их сеть они могут обрести свою сущность/природу. Экторы представляют собой комбинацию символически инвестированных «вещей», идентичностей, отношений, надписей, сетей, способных к созданию сложных систем с другими сетями. (Actor Network Theory, http://www.sagepub.com/upm-data/5222_Ritzer__Entries_beginning_with_A__[1].pdf)


Human condition

Понятие human condition (условия человеческого) обозначает уникальные черты бытия человека. Оно может быть описано как нередуцируемая часть человеческого, которая независима от таких факторов, как пол, раса или класс. Это интерес к таким вопросам, как смысл жизни, поиск удовлетворения, чувство любопытства, неизбежность одиночества, беспокойство по поводу неизбежности смерти.
Human condition изучается рядом гуманитарных дисциплин. История, философия, литература и искусство помогают понять суть «условий человеческого», а также более широкий культурный и социальный пласт, который составляет человеческую жизнь. «Условия человеческого» включают положительный и отрицательный аспекты существования человека, в частности такие неотвратимые события, как рождение, детство, юность, любовь, секс, репродукция, старение и смерть. «Условия человеческого» определяются как «мучительный основополагающий, сущностный вопрос всего человеческого существования, вопрос о том, благ ли человек, или мы, возможно, являемся чудовищной ошибкой, на что все указывает с явной очевидностью?» (Джереми Гриффит). Этот термин используется Андре Мальро в романе La condition humaine (в русском переводе — «Удел человеческий»), а также в книге Ханны Арендт.
Название The Human Condition (La condition humaine) также относится к двум картинам бельгийского сюрреалиста Рене Магритта. Одна, 1933 года, хранится в Национальной галерее искусств в Вашингтоне; другая, написанная в 1935 году, — в коллекции Симона Шпирера в Женеве (Швейцария). Оба произведения подчинены одной теме — живописная реальность подменяет собой реальность физическую. «Перед окном, видимым из комнаты, я поставил картину, изображающую именно ту часть ландшафта, которая закрыта картиной. Таким образом, дерево на картине скрывает дерево за ним, находящееся вне комнаты. Для зрителя эти «реальности» — внутри комнаты на картине и снаружи в настоящем ландшафте — одновременны» (Магритт). Картины Магритта можно сравнить с философскими формулами. Построенные на неожиданных сопоставлениях реалистично написанных объектов, они обсуждают вопрос «что есть реальность?». «Именно так мы и видим мир. Мы видим его вне нас, и в то же самое время видим его представление внутри себя. Время и пространство освобождаются от своего тривиального смысла» (Магритт).


Inframince – Infrathin

В своем искусстве, текстах и совместных работах Дюшан постоянно «флиртует» с псевдонаукой. Изначально понимаемый как незначительная идея, концепт inframince, или infrathin (что можно перевести как «сверхтонкое»), может быть оценен как лукавая научная идея, лежащая в основе творчества художника. Этот концепт не поддается ясному определению и может быть продемонстрирован только на примерах, данных самим Дюшаном: это и связь между дымом и дыханием в процессе курения, и серая неопределенная зона, наполненная потенциальностью, которую можно сравнить с «междуцарствием» (Zwischenreich) Аби Варбурга. В этом понятии видится «напоминающая пустыню промежуточная зона как интервал во взаимодействии двух состояний» (Antje von Graevenitz, 2010, p. 216). «Дюшан не определяет гибридное понятие inframince ни явно, ни абстрактно; в сорока шести разных записях, опубликованных после его смерти, даются следующие комментарии. Записанное под номером 16 определяет inframince как аллегорию забвения. Записка под номером 1 содержит фразу, которую фон Гревениц (von Graevenitz) понимает как некоторого рода программу: “Le possible est un infra-mince” («Возможное — это inframince»). Эта «напоминающая пустыню промежуточная зона» постоянно направляется вниманием Дюшана к биполярности и к возможности снятия оппозиций. Так, например, его интерес к дихотомии «мужское-женское» реализуется в его женском Альтер эго Rrose Selavy. Этот интерес к оппозициям нашел явное воплощение в любви Дюшана к шахматам (он сделал параллельную карьеру как мастер шахмат). Увлечение шахматами привело его к написанию научной шахматной книги L’Opposition et les cases conjug?es sont r?concili?es» («Оппозиция и примирение сопряженных квадратов»), также известной как «Связанные квадраты» (она написана вместе с мастером и теоретиком шахмат Виталом Хальберштадтом). Не удивительно, что Дюшан испытал влияние абсурдной патафизики Альфреда Жарри, которую писатель определил в своей книге «Деяния и мнения доктора Фаустролля, патафизика» как «науку воображаемых решений, которая символически атрибутирует свойства объектов, опреляемые их сущностью, к их очертаниям».
(Edith Doove, Exploring the Curatorial as Creative Act)